Ульрика Майнхоф
В конце 70-х специальная группа, собранная правительством из социологов, психологов, психиатров, политологов и криминалистов, занялась изучением биографий 40 наиболее известных западногерманских городских партизан. Оказалось, что 70% из них - выходцы из обеспеченных слоев («middle class», «high middle class» или даже «high class»), причем из высоко-образованных семей. Две трети из этих сорока имели высшее гуманитарное образование. Позже еще одна группа обрабатывала данные на 100 известных бойцов городской герильи. Оказалось, 20% из них - рабочие. Попутно выяснились совсем другие вещи/ гораздо более удивительные и неожиданные. Андреас Баадер оказался потомком Франца Ксавера Баадера - выдающегося мюнхенского философа-идеалиста первой половины XIX века; Гудрун Энслин - потомком «самого» Гегеля; Ульрика Майнхоф - потомком великого поэта-романтика Фридриха Гёльдерлина; Ян-Карл Распе - потомком знаменитого писателя Рудольфа Эриха Распе, создателя «Мюнхгаузена»; Хорст Малер - родственником великого композитора Густава Малера.
Они действительно все были сначала принципиальными противниками насилия, мягкими, добрыми, отзывчивыми людьми, мечтавшими (и пытавшимися) помогать другим людям. Гудрун Энслин училась на педагога, на каникулах бесплатно работала в детских приютах; Вильфреда Безе, погибшего в аэропорту Энтеббе, школьные друзья дразнили «пацифистом»; один из лидеров «Движения 2 июня» Ральф Рейндерс имел репутацию человека, «с детства ненавидевшего все формы войны и насилия»; Ульрика Майнхоф, воспитывавшаяся с раннего детства теткой, известным теологом и детским педагогом Ренатой Римек, в юности собиралась стать монахиней.
Бригитта Кульман, педагог по профессии, посвящала все свободное время уходу за больными. Андреас Баадер создал приют для беспризорных детей - и одной из причин его ухода в партизаны было то, что сытое равнодушное общество бундесбюргеров отталкивало от себя выхоженных им детей: общество вынуждало их либо воровать, либо идти на панель. Вся группа, захватившая посольство в Стокгольме, целиком вышла из «Социалистического коллектива пациентов». Эта организация оказывала помощь психически больным людям и невротикам, критиковала традиционную психиатрию как «репрессивную» и издавала «социалистический антипсихиатрическии» журнал «Patienten-info». В 1971 году «традиционные» психиатры из Гейдельберга написали донос в БНД. В доносе было сказано, что руководители «Социалистического коллектива пациентов» доктора Вольфганг и Урсула Губер «под видом психиатрической помощи» якобы обучают больных карате, дзюдо, методикам контрпропаганды, изготовлению фальшивых документов и обращению с оружием и взрывчаткой. А также ведут «антигосударственную пропаганду», преподавая пациентам основы психологии, социо-
логии, диалектики, сексологии, теологии и истории классовой борьбы.
БНД разгромило «Коллектив», арестовало Губеров, а больных, которых пользовал доктор Губер, принудительно поместили в психиатрическую клинику, где вскоре двое покончили с собой, двое умерли в результате «лечения» (электрошок, инсулинотерапия), один погиб, «упав с лестницы», а остальных, поскольку они полемизировали с врачами, объявили «неизлечимыми» и засунули в буйное отделение. Чего же удивляться, что оставшиеся на свободе последователи д-ра Губера создали полуподпольный «Информцентр Красного Народного Университета» а затем и вовсе влились в ряды партизан «Движения 2 июня».
Биргит Хогефельд - лидер последнего поколения «РАФ» - сказала на суде: «Вначале я бралась за самые разные дела и входила в самые разные движения: работала в центре социальной помощи, который занимался преимущественно турецкими подростками, агитировала за создание самоуправляемых молодежных центров, выступала за большую самостоятельность школ, принимала участие в борьбе за снижение цен на транспорте и, наконец, в демонстрациях против войны во Вьетнаме и палаческого режима в Испании. Характер моей многосторонней активности резко изменился после убийства Хольгера Майнса... В детстве мне хотелось стать музыкантом или органным мастером, но незадолго до выпускных экзаменов я - не без внутренней борьбы - приняла решение поступить на юридический факультет, чтобы иметь возможность улучшить положение политических заключенных и попытаться предотвратить дальнейшие убийства».
«Пули, ударившие в Руди Дучке, покончили с нашими мечтами о мире и ненасилии», - призналась «сама» Ульрика Майнхоф. Руди Дучке - теоретик немецких «новых левых», лидер крупнейшей организации Социалистический союз немецких студентов (SDS), был тяжело ранен в голову в апреле 1968 года неонацистом Бахманом. Дучке был объектом совершенно безумной травли со стороны газетного концентра Шпрингера. На первых полосах шпрингеровских газет печатались призывы к «честным немцам» «остановить» Дучке. Хирурги чудом спасли жизнь Руди, но он остался инвалидом, страдавшим от чудовищных головных болей, периодических обмороков, потери зрения, приступов эпилепсии и паралича. Но даже и этого инвалида шпрингеровская пресса продолжала дико травить - Дучке вынужден был эмигрировать в Лондон и там во время очередного приступа болезни утонул в 1981 году в ванне. Именно в ответ на выстрел Бахмана взорвал бомбу в здании концерна Шпрингера Хорст Малер.
Вообще, надо иметь в виду. что РАФовцы не были террористоами. Они были городскими партизанами. Это я пишу не для того, чтобы "обелить» РАФовцев. Революционные террористы - это герои. Их незачем «обелять». Революционными террористами были, например, народовольцы в России (и среди были гении, как Кибальчич, выдающиеся ученые как Морозов, выдающиеся писатели, как Степняк-Кравчинский, и люди исключительного морального величия, такие как Желябов, Перовская, Лопатин и Фигнер). Террор для них был средством заставить царизм ввести конституцию и создать парламент. Но «РАФ» - это именно партизанская организация. То, что она делала, - это городская герилья. Ее целью было не добиться уступок от правительства, а развернуть городскую герилью в революционную войну.
Политические противники, естественно, называли PAФовцев «террористами». Кауфман, автор модной во времена Рейгана книги "Международный терроризм», вообще писал, что все революционеры, сумасшедшие и преступники, имеющие политические цели, - это террористы.
А Хорхе Рафаэль Видела, военный диктатор Аргентины в 1976-1981 годах высказался еще откровеннее: «Террористами являются все те, что распространяет идеи, противоположные идеям западной и христианской цивилизации». Генерал Видела очень любил бороться с террористами». Особое наслаждение генерал получал от придуманной им пытки «радость во тьме». Красивые молодые девушки, чьи взгляды не соответствовали «идеям западной цивилизации» (а с точки зрения генерала этим взглядам не соответствовали все, начиная с социал-демократов и левее) или же «идеям христианской цивилизации" (это могли быть еврейки, мусульманки, китаянки, индианки) похищались подчиненными генерала, девушкам выкалывали глаза, а затем генерал лично наблюдал как офицеры насилуют ослепленных девушек - пока наконец не доведут их до смерти.
Трупы «террористок» на вертолетах вывозили подальше от берега и сбрасывали в океан. Таких «без вести пропавших» в Аргентине - 20 тысяч.
Генерал Видела отделался символическим приговором и был быстренько амнистирован. Западногерманские концерны во времена диктатуры вложили в Аргентину несколько сот миллионов марок и огребли огромные барыши. Но Видела почему-то не считается террористом и убийцей, а западногерманские фирмы, например, «Сименс» - пособниками террористов и убийц. А вот «РАФ» - считается. Ну-ну.
«РАФ» ставила перед собой три цели. Первая - раскрыть обществу глаза на скрыто фашистский характер германского государства. Многие из будущих герильерос начинали с того, что пытались в своих маленьких газетках и журнальчиках добиться от властей ответа: почему фашисткие палачи не наказаны, а занимают высшие посты в бизнесе и политике?
Ну, например, только в последние месяцы войны судьи фашистских чрезвычайных трибуналов отправили на виселицу тысячи человек - за паникерство». Никто из этих судей не был наказан/ «ни один-единственственный" как с горечью писал известный западногерманский драматург Ральф Хоххут. «Палач Дании» Вернер Бест, лично уничтоживший самое меньшее 8 тысяч человек - высокооплачиваемый юрисконсульт в концерне Стиннеса. Группенфюрер СС Карл Оберг, организатор фашистского террора во Франции, приговоренный французским судом к смерти, был вытребован властями ФРГ, тут же освобожден и получил генеральскую пенсию. Теодор Оберлендер, командир спецбатальона «Нахтигаль», уничтожавшего мирное население на Украине, - министр; Георг Кизингер, один из разработчиков гитлеровской доктрины антисемитской пропаганды, - федеральный канцлер. Ойген Герстенмайер, военный преступник и личный друг Отто Cкорценни - председатель бундестага. Почему?
Вообще, эти дотошные левые студенты собрали доказательства вины 364 тысяч военных преступников, занимавших ответственные посты в государственном аппарате, юридической системе, армии и бизнесе. По их подсчетам/ 85% чиновников МИД ФРГ должны были сидеть не в своих кабинетах, а в тюрьме. Ясное дело, власти от студентов отмахнулись.
Вот тогда-то первый теоретик «РАФ» Хорст Малер и бросил призыв: "Выманить фашизм наружу».
Едва ли собравшихся так поразили бы знаменитые слова Гудрун Энслин на митинге памяти Бенно Онезорга («Это - фашистское государство, готовое убить нас всех. Это - поколение, создавшее Освенцим, с ним бессмысленно дискутировать!"), если бы Гудрун не сказала вслух то, что они и сами думали.
Кстати, о Бенно Онезорге. Он был убит не «в конце мая», а 2 июня 1967 года. Западноберлинское «Движение 2 июня», похитившее Петера Лоренца, названо так именно в память об Онезорге. Он не был "пертвой жертвой новой Революции». 23-летний теолог из Ганновера, он случайно попал на демонстрацию протеста против визита в ФРГ иранского шаха и был застрелен полицейским преднамеренно, в спину. И демонстрация -то вовсе не была левацкой, большинство демонстрантов были молодыми социал-демократами. Просто незадолго до визита в германской прессе были опубликованы статьи о пытках, которым подвергают политзаключенных в тюрьмах шахской охранки САВАК. В САВАК пытали вообще всех арестованных - такого, чтобы кого-то не пытали, не бывало. И пытки были по-восточному изощренными: не только избиения и электроток, но и, например, поджаривание на решетке над огнем. Демонстранты рассмаиривали шахский режим как фашистский, а помощь шаху - как помощь фашизму. Так думал и Онезорг, присоединившийся к демонстрации. У него осталась беременная жена.
Онезорг стал символом не из-за своей фотогеничной - один в один Иисус Христос - внешности, а именно потому, что он не был политическим активистом, леваком, врагом Системы. Он был всего лишь одним из поколения, одним из молодых. Этого было достаточно, чтобы его убить. Именно это и сказала Гудрун Энслин.
Старшее поколение - причем именно нацисты, эсесовцы, государственные чиновники при Гитлере удобно расположилось в правящих креслах и теплых кабинетах в 60-е, всем руководило и напрочь отказывалось говорить о войне и 3 Рейхе и признавать свою ответственность за преступления фашизма. Биргит Хогефелд впоминала, что в деревне, где она жила в детстве, располагался нацистский концлагерь, а неподалеку, в городке Хадамер, фашисты проводили операцию по «эвтаназии» - уничтожению физически и психически неизлечимо больных. Но взрослые отказывались говорить об этом. Из учебников истории были изъяты главы о фашизме и войне - так, словно в эти годы ничего не было. Собственно, и сейчас положение не изменилось. Одна моя знакомая из ФРГ, приехав в Москву, раскрыв рот, смотрела "Семнадцать мгновений весны" - для нее все это было откровением.
Задачу «выманить фашизм наружу», продемонстрировать всем скрыто фашистский характер германского государства «РАФ» выполнила блестяще - ценой своих жизней. В ответ на действия «РАФ» западногерманское государство перешло к тактике массовых репрессии, к коллективной ответственности, а принцип «коллективной ответственности», как все знают - это фашистский принцип.
Десятки тысяч людей были задержаны по подозрению в «причастности в ходе осуществления "чрезвычайных мер по борьбе с терроризмом". У задержанных, прежде чем их отпустить, брали отпечатки пальцев, пробу крови, волос, с них снимали полицейские фотографии, на них заводили досье. Многие после этого лишились работы - ни за что, просто потому, что были задержаны. «Расстрельные облавы» были не «полицейской истерией» - они были санкционированы сверху. Западногерманское государство, в котором Компартия Германии с 1956 года была запрещена, просто не умело вести себя по-другому. Государство - это аппарат, аппарат - это люди, а люди были те же самые, что при Гитлере.
Это был конфликт поколений. Лидер «Движения 2 июня» Фриц Тойфель скажет на суде в ответ на вопрос «Кто ваш отец?»: «Фашист, разумеется. Ведь он из вашего поколения».
Совсем все стало ясно, когда в ФРГ ввели «запреты на профессии" - "беруфсферботен». Фашист мог быть школьным учителем, левый - нет.
Тех, кто не был согласен с государственными репрессиями, называли "симпатизантами». В числе «симпатизантов» оказались лучшие писатели ФРГ. - Генрих Бёлль, Гюнтер Грасс, Альфред Андерш. Швейцарцев Дюрренмата и Фриша тоже провозгласили «симпатизантами». «Симпатизантами» объявили Фассбиндера и других молодых кинематографистов. Рок был назван «музыкой симпатизантов». Травили «симпатизантов» приблизительно, как у нас «космополитов» в конце 40-х или как травили в III Рейхе евреев в середине 30-х годов.
Когда «РАФ» выбирала осенью 1977 года из десятка классовых врагов кого похитить, чтобы добиться освобождения из тюрем своих товарищей, выбор на Ганса-Мартина Шлейера пал не случайно. Миллионер Шлейер был не просто председателем Западногерманского союза промышленников (а вовсе не «рабочего профсоюза»), Шлейер был доказанным военным преступником, эсесовцем, который руководил ограблением Чехословакии во времена II Мировой войны и уничтожением военнопленных в лагерях на территории «протектората Чехия и Моравия». Этого точно было не жалко убивать.
Число тех, кто согласился с «РАФ» и стал считать западногерманское государство «скрыто фашистским», стало быстро расти. Самый знаменитый журналист ФРГ Гюнтер Вальраф доказывал это своими репортажами-расследованиями. То же самое писал в последних своих романах Бёлль. В «Женщинах на фоне речного пейзажа» он даже выводит дочь банкира, которая уезжает к сандинистам, заявив: «Лучше умереть в Никарагуа, чем жить здесь».
В декабре 1978-го 4-тысячная демонстрация школьников в Бремене уже скандировала: «"РАФ" - права! Вы - фашисты! "РАФ" - права! Вы - фашисты!».
В октябре 1978-го в Баварии вступил в силу «закон о задачах полиции который разрешал полицейским прицельную стрельбу по демонстрантам (даже детям), если полиция сочтет их «враждебныи конституции». Автором законопроекта был министр внутренних дел Баварии Зайдль. О том, что Зайдль - нацист и военный преступник, написал выходивший в Мюнхене бюллетень «Демократическая информационная служба». На следующий же день - в соответствии с «законом о полиции» - на редакцию бюллетеня по адресу Мартин-Грайф-штрассе, 3 был совершен полицейский налет. Два десятка автоматчиков - безо всякого ордера на обыск и санкции прокурора - выбив двери, ворвались в редакцию, поломали шкафы и столы и конфисковали материалы о Зайдле. Издатель бюллетеня Хейнц Якоби решил эмигрировать. В это время в Мюнхене учителя собирались проводить демонстрацию в защиту своего коллеги Герхарда Биттервольфа, которого выгнали с работы только за то, что он решил познакомить учеников с текстом Заключительного акта Хельсинкского Совещания. Но, узнав о налете на редакцию Якоби, учителя испугались и отменили демонстрацию. Руководитель акции Хайдрун Миллер билась в истерике и кричала своим более молодым коллегам: «Вы не помните, как это было при Гитлере, а я помню! Это все серьезно! Нас всех перестреляют!». Кто-то из молодых учителей выкрикнул в ответ: «Но сейчас-не время Гитлера! У нас - демократия!» «Вы дураки! - завопила в ответ фрау Миллер. - Ваши сумасшедшие террористы умнее вас! В Германии нет разницы между нацизмом и демократией!»
Второй задачей «РАФ» была помощь народам «третьего мира» в борьбе с американским империализмом. В точном соответствии с Маркузе «РАФ» считала, что революция свершается на капиталистической периферии - в странах «третьего мира», а в странах «первого мира» (в том числе и в ФРГ), где рабочий класс интегрирован в Систему, максимум, что можно сделать,- это оказать вооруженной борьбой посильную помощь революционерам Вьетнама, Камбоджи, Анголы, Западной Сахары и Никарагуа.
Открыть «второй фронт», чтобы оттянуть на себя силы «мирового империализма», - вот какую цель преследовала «РАФ». То, что городская герилья не может заменить социальную революцию, - это «РАФ» знала прекрасно.
Конечно, буржуазная пресса писала обратное, но буржуазная пресса и Андреаса Баадера называла «западноберлинским Марлоном Брандо» и утверждала, что это - его кличка (именно «Марлон Брандо», а не «Ален Делон»), хотя на самом деле у Баадера была кличка «Красавчик» (это был отсыл к роману Роже Вайяна, таково было прозвище главного героя романа, погибшего во время демонстрации от полицейских дубинок).
В этом замысле проявилась повышенная отзывчивость РАФовцев. Сидеть сложа руки и знать, что во Вьетнаме и Колумбии под ковровыми бомбардировками и напалмом гибнут сотни тысяч человек - они
не могли. Они знали, что концерны ФРГ получают безумные прибыли от сверхэксплуатации дешевой рабочей силы в странах «третьего мира», что на базах НАТО в ФРГ готовятся коммандос для антипартзанских действий во Вьетнаме и Латинской Америке, что западногерманские заводы выпускают бомбы, которые затем падают на деревни в джунглях, что в ФРГ стоят компьютеры, управляющие бомбометаниями во Вьетнаме. Через стадии мирных демонстраций протеста РАФовцы давно прошли - и разочаровались в них. Самодовольные свиноподобные бундесбюргеры, поев своих сосисок с кислой капустой и налившись пивом, спешили в свои уютные маленькие квартирки и домики - к своим свиноподобным бундесбюргершам и поросятоподобным бундесбюргеркиндерам - и их раздражали эти непонятные демонстранты, требовавшие «Мир - Вьетнаму!». Как вспоминала Биргит Хогефельд, «нам кричали: Если вам что-то не нравится - убирайтесь в зону!» (то есть в ГДР).
Правительство на протесты не реагировало.
А если реагировало - то дубинками и последующими судами над демонстрантами. «Ну конечно, - иронизировала Ульрика Майнхоф, - преступление - не напалмовые бомбы, сброшенные на женщин, детей и стариков, а протест против этого. Не уничтожение посевов, что для миллионов означает голодную смерть, - а протест против этого. Не разрушение электростанций, лепрозориев, школ, плотин - а протест против этого. Преступны не террор и пытки, применяемые частями специального назначения, - а протест против этого. Недемократично не подавление свободного волеизъявления в Южном Вьетнаме, запрещение газет, преследование буддистов - а протест против этого в «свободной» стране. Считается дурным тоном целить в политиков пакетами с пудинговым порошком и творогом, а не официально принимать тех политиков, по чьей вине стираются с лица земли целые деревни и ведутся бомбардировки городов. Считается дурным тоном проведение на вокзалах и на оживленных перекрестках публичных дискуссий об угнетении вьетнамского народа, а вовсе не колонизация целого народа под знаком антикоммунизма».
Собственно, Андреас Баадер, Гудрун Энслин, Торвальд Прель и Хуберт Шёнлейн затем и подожгли универсам во Франкфурте, чтобы напомнить «жирным свиньям» о войне, нищете и страданиях народов «третьего мира» и, в первую очередь, о войне во Вьетнаме. «Мы зажгли факел в честь Вьетнама!» - заявили они на суде.
Когда позже «Бомми» Баумана спросят, что привело его к герилье, он ответит: «Массовые убийства мирного населения в Южном Вьетнаме, убийство Бенно Онезорга, убийство Че Гевары в Боливии, убийства «Черных пантер» в Америке. Выбора не было. Вернее, выбор был таким: либо без конца оплакивать погибших, либо брать в руки оружие - и мстить». «РАФ» вспомнила о призыве Че Гевары «создать два, три, много Вьетнамов!» и заявила: «без вооруженной борьбы пролетарский интернационализм - лицемерие».
«Мы ощущали себя не немцами, мы ощущали себя «пятой колонной» народов «третьего мира» в метрополии», - скажет позднее Хорст Малер. И Биргит Хогефельд подтвердит на суде: «Народы «третьего мира» были нам ближе, чем немецкое общество».
Выполнила ли «РАФ» эту вторую свою задачу? Трудно сказать. До сих пор неизвестно, во сколько обошлась ФРГ и НАТО борьба с «РАФ» (денежки-то - налогоплательщиков, вот власти и скрывают!). Понятно/ что стоило это очень недешево. Какие-то силы «РАФ» на себя, конечно, отвлекла. «РАФ» помогала кадрами, информацией, деньгами, инфраструктурой палестинцам, латиноамериканским партизанам, даже «Красным бригадам» в Италии (в частности, при подготовке операции по похищению Альдо Моро).
Но, понятно/ «РАФ» мыслила открыть «второй фронт» всерьез - то есть перейти к ирокомасштабной герилье, к революционной партизанской войне, к революционной гражданской войне. Это была третья задача РАФ.
И вот тут у «РАФ» ничего не получилось. Почему?
Сегодня уже можно уверенно сказать, почему. «РАФ» рассчитывала, что как только большому числу людей в ФРГ (левым, в первую очередь) станет ясно, что они живут в фашистском по сути государстве - они начнут бороться с фашизмом всеми доступными способами. «РАФ полагала, что второй раз немцы не дадут себя безропотно подавлять фашисткому государству, а значит - возникнет Движение Сопротивления. Все оказалось не так. Когда немцы поняли, что ФРГ - это фашистское государство просто фашизм этот - дремлющий, они испугались. Оказывается, латентно фашистским было не только государство, но и общество. Об этом с горечью скажет в 1994 году на своем процессе Биргит Хогефельд. Даже те, кто называл себя «левыми», лишь в незначительном числе переходили к Сопротивлению (хотя даже этой горстки смельчаков хватило на то, чтобы сменилось несколько поколений городских герильерос в Германии; например «РАФ» просуществовала почти 30 лет - 30 лет подполья, 30 лет абсолютно неравного противостояния мощнейшей карательной машине западногерманского государства!). В основном эти «левые» пугались того, что им открылось, пугались тени фашизма - и трусливо отступали, кляня сплошь и рядом РАФовцев за то, что те «провоцируют государство на подавление демократии». В этом, например, обвинила в открытом письме свою приемную дочь Ульрику Майнхоф Рената Римек - и после убийства Ульрики так перетрусила, что ни сама не пришла на похороны, ни детей Ульрики на них пустила.
У некоторых левых страх и совесть вступали в тяжелый конфликт. Муж Гудрун Энслин, известный левый литератор и издатель Бернард Веспер написал об этом целую книгу - «Путешествие». В книге он пишет о том, как он ненавидит западногерманское общество сытых о6ывателей благополучие которого зиждется на голоде и нищете в странах «третьего мира», как он ненавидит духовное убожество этого общества, ориентированного на потребление, на накопительство. Он ненавидит общество стандартизации и мелочного классового угнетения на заводах ФРГ, где "не только подсчитывают, сколько минут ты провел в туалете, но и сколько листков туалетной бумаги ты использовал!». Он ненавидит «общество доносчиков", где, как во времена Гитлера, агентами БНД (как когда-то гестапо) инфильтрованы все слои (Веспер знал, что писал: именно так были apестованы сразу после поджога универсама его жена и трое ее товарищей - они заночевали у местной активистки SDS, а ее парень - тоже активист SDS! -оказался стукачом; это уже потом Баадер с Энслин «нелегально уедут в Берлин» - когда их выпустят из заключения до суда). Веспер много напишет о своей ненависти к отцу. Папаша у него и впрямь был примечательный - Вилли Веспер, в 20-е годы - известный поэт-коммунист, а затем-крупнейший партийный поэт НСДАП. Веспер понимал, что другого пути, кроме герильи, у него нет. Но - боялся. Так он и разрывался на части. пока в 1974 году не покончил с собой.
После убийства в тюрьме Баадера и его товарищей испуг левых еще больше усилился. В версию о самоубийстве никто не поверил - вплоть до церкви, почему тела «самоубийц» и были похоронены, вопреки всем правилам, в церковной ограде (впрочем, раньше это было сделано и с телом Ульрики Майнхоф - церковь не верила и в ее самоубийство!). Власти нагородили кучу небылиц. Содержавшиеся в строгой изоляции в тюрьме «Штамхайм» узники - при системе «мертвых коридоров» (это и есть тот самый «мертвый тракт»; это система, при которой заключенного содержат одного не целый коридор - у него нет соседей, даже дальних), при том, что их переводили в другие камеры каждые две недели, при том, что «Штамхайм" была построена из специального сверхпрочного бетона - оказывается, "продолбили в стенах камер тайники», где прятали оружие, патроны, радиоприемники,запас взрывчатки, «пригодный для производства мины срелней силы или нескольких гранат, а Ян-Карл Распе еще и «аппарат Морзе"(зачем?!). Левша Баадер якобы убил себя выстрелом в затылок (!) правой рукой(!)- Гудрун Энслин повесилась на куске электрокабеля (непонятно откуда взявшегося) на крюке в потолке, но так и не нашли предмета, при помощи которого она могла бы залезть вверх. На ботинках Баадера, как официально сообщили, был обнаружен песок, «идентичный песку аэродрома в Могадишо (в Могадишо, столице Сомали, в ночь с 17 на 18 октября 1977года - в ночь гибели Баадера и других - спецподразделение «коммандос" ФРГ берет штурмом самолет «Люфтганзы», захваченный четырьмя партизанами, требовавшими в обмен на пассажиров-заложников освобождения 11 политзаключенных - членов «РАФ»). Это уже полная шиза!
Наконец, Ирмгард Мёллер оказывается жива - несмотря на 4 ножевых ранения в грудь. Прежде чем ее изолируют от адвокатов, она успевает рассказать, что около 4 часов ночи кто-то ворвался к ней в камеру - и дальше она очнулась уже на больничной койке. Официально орудием " попытки самоубийства» был объявлен столовый нож - тупой и с закругленным концом. Надо быть силачом, чтобы пробить себе грудную клетку таким ножом хотя бы один раз!
Адвокат «РАФ» Клаус Круассон привел этот и многие другие факты - и обвинил власти в убийстве бойцов «РАФ». Против него тут же завели уголовное дело - «пособничество терроризму», Круассон бежит во Францию и там публикует новые факты, подтверждающие его обвинения. Власти ФРГ добиваются его ареста и выдачи и осуждают за «принадлежность к террористической организации». Когда срок за ключения у Круассона истечет - его раскрутят на следующий - на этот раз по обвинению в "шпионаже в пользу ГДР!" Генрих Бёлль - все-таки Нобелевский лауреат - пытается выступить в печати с опровержением официальной версии. Его тут же начинают остервенело травить, у сына Бёлля проводят обыск «по подозрению в сотрудничестве с террористами». Всех, кто выражает малейшее сомнение, обьявляют «симпатизантами». «Симпатизантов» травят в СМИ, запугивают их родственников, друзей и сослуживцев, выгоняют с работы. Люди боятся здороваться с «симпатизантами», при виде их переходят на другую сторону улицы. Позже это будет названо «немецкой осенью»...
Обвинять РАФовцев в том, что они ошиблись, - нелепо. Нельзя было выяснить истинный характер германского общества, не поставив эсперимент. Практика - критерий истины. Это понимала Ульрика Майнхоф, когда она писала в начале борьбы: «Правы ли мы, организуя сейчас вооруженное Сопротивление, можно выяснить, только организовав его. Возможно ли его организовать - покажет практика». Величие РАФовцев в том, что они ценой своей жизни рассеяли анархисткие иллюзии западногерманских левых о «надклассовом», «надобщественном» характере немецкого государства и вскрыли всю глубину деградации западногерманского общества.
Они были чужды этому обществу тупых и сытых. Представители контркультуры и рок-мира, организаторы хэппенингов, артистических -акций, коммун, они изумляли бюргеров своим поведением. Фриц Тойфель, лидер "Движения 2 июня», был одним из руководителей знаменитых "Коммуны 1" и «Коммуны 2», был виднейшей фигурой контркультуры, организатором множества хэппенингов и автором знаменитой листовки «Гори, товарный склад, гори!». Именно воплощая в жизнь этот призыв, Баадер с товарищами подожгли во Франкфурте-на-Майне универсам. Фриц Тойфель прославился тем, что «сам» Руди Дучке одно время состоял в его «Коммуне I», тем, что захватил однажды ректорат Университета Западного Берлина, избрал сам себя ректором, уволил консервативных преподавателей, отменил экзамены, конфисковал мантию и шапочку ректора, а его сигары раздал всем желающим. На суде Тойфель слушал приговор, стоя на голове, и в ответ на призывы судьи к порядку издевательски сообщал, что это «ваш буржуазный суд, как и все ваше буржуазное общество, стоит на голове», а с ним, Тойфелем, все в порядке. Фриц Тойфель и Райнер Лангханс были в числе отцов «политрока в Западной Германии», личными друзьями «Роллингов» и влиятельными фигурами в рок-тусовке. При ограблении банков Тойфель и другие бойцы «Движения 2 июня» кормили кассиров кексами, показывали фокусы и т.п., чтобы те не очень пугались. Я мог бы много еще рассказать об этих неординарных людях - да место в журнале ограничено.
«РАФ» породила подражателей и последователей: «Тупамарос Западного Берлина», «Движение 2 июня», «Революционные ячейки».
v
«Революционные ячейки» действуют в ФРГ до сих пор. «РАФ» вдохновила на борьбу «Борющиеся коммунистические ячейки» в Бельгии, «Аксьон директ» во Франции, «РАФ» установила контакты с «Красными бригадами» в Италии, с ИРА в Северной Ирландии и ЭТА в Испании. Бойцы «РАФ» сражались на Ближнем Востоке и в Латинской Америке, участвовали вместе с Карлосом в захвате министров стран ОПЕК в Вене.
«РАФ» стала легендой. И не только в Германии. Когда в апреле «РАФ» опубликовала коммюнике о самороспуске, мне позвонил редактор отдела правовой информации «Учительской газеты» Николай Винник и спросил: как такое может быть? «А что такого?» - не понял я. «Ну, как же, - ответил Винник, - я был уверен, что «РАФ» - это на века!»
Открываю свежую книгу стихов Дмитрия Корчинского - лидера УНСО, вышедшего из УНСО перед выборами, чтобы «не дискредитировать организацию своим радикализмом» (во как!) и вдруг читаю:
По RAF наступне поколiння - ми
Училися читати,
Коли вони училися стрiтяти.
Открываю анархистский журнал «Черная звезда» - там адреса партизан «РАФ» в заключении с призывом писать им письма и оказывать моральную поддержку. Открываю газету «Москва - Садовое кольцо» - и там про «РАФ»! Захожу в Интернет на сайт Обнинской организации ВЛКСМ (есть такая, от всех отдельная, чумовая группа) - читаю: «"РАФ" - это кайф!». О «РАФ» пишут книги и снимают фильмы, именами погибших бойцов «РАФ» называли свои отряды партизаны в Колумбии, Сальвадоре, Гватемале, Бразилии, Италии, ЮАР, Эритрее, Намибии, на Ближнем Востоке, на Шри Ланке, на Филиппинах. А кому сегодня интересны их «правильные» сверстники - замученные своим «бизнесом», запуганные растущей безработицей, затравленные аденомой простаты 50-летние лысые и пузатые бундесбюргеры?
12-18 августа 1998